Вагон метро был пуст, почти пуст. Нора думала о том, зачем она здесь, в этом странном месте.
Иногда, некоторые неконтролируемые мысли уводили её в пространные размышления о смысле жизни, о счастье…
Можно же быть счастливым просто тем, что ты не одинок, что рядом есть живая душа, разве этого мало…
Но почему тогда люди ждут чуда? Надеются, что когда-нибудь оно произойдёт именно с ними…
Как найти его, это счастье, не пропустить, заметить, удержать? Это сложно, очень, да и возможно ли?
Рюкзак, туго набитый вещами, не удержался на сидении, когда поезд неожиданно резко затормозил на станции метро, и, точно тряпичный мяч для игры в регби, вдруг, резво запрыгал и покатился прямо к двери…
Двери вагона открылись, и Нора вышла на незнакомой станции, чтобы затем пересесть на другую ветку, ведущую в аэропорт.
На станции царил переполох и суматоха. Оказалось, что кто-то случайно упал или специально спрыгнул с платформы, прямо под их поезд… Норе стало как-то не по себе от мысли, что только что кто-то покончил со своей жизнью, так легко расстался с надеждой на, всё-таки возможное, чудо…
У Норы немного потемнело в глазах, и она присела на ближнюю скамейку прямо на этой же платформе.
Зря она приехала, конечно, зря. Найти человека в таком большом городе… нереально.
Он уехал тогда, оставив ей только свой номер телефона… Единственную связующую ниточку, которая оборвалась в первый же день разлуки.
Она звонила по этому номеру с утра до ночи, но связи не было. Он же не позвонил, ни разу…
Нора посмотрела на часы, до самолёта оставалось ещё часа три, с небольшим…
Человек, упавший с платформы, каким-то чудом остался жив. Боковым зрением она видела, как его погрузили на носилки и отправили, наверное, в скорую помощь… Может быть, у него, именно сейчас, сбылась надежда… последняя надежда на чудо…
Нора поднялась со скамейки и поискала глазами указатель нужного ей перехода.
Невероятно длинный тоннель, похожий на лабиринт, гулкий и почему-то полупустой в это время суток, внезапно огласился резким телефонным звонком. Она не сразу сообразила, что это звонит её телефон, в боковом кармашке рюкзака…
Он молчал всю эту неделю, и она почти отвыкла от его голоса…
Сейчас он говорил очень тихо, почти неслышно, шёпотом…
- Нора… Я в больнице, упал с платформы, под поезд, я остался жив, теперь всё будет хорошо… Нора…
Всё будет хорошо…
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Реальность - Андрей Скворцов Я специально не уточняю в самом начале кто именно "он", жил. Лес жил своей внутренней жизнью под кистью и в воображении мастера. И мастер жил каждой травинкой, и тёплым лучом своего мира. Их жизнь была в единстве и гармонии. Это просто была ЖИЗНЬ. Ни та, ни эта, просто жизнь в некой иной для нас реальности. Эта жизнь была за тонкой гранью воображения художника, и, пока он находился внутри, она была реальна и осязаема. Даже мы, читая описание леса, если имеем достаточно воображения и эмоциональности можем проникнуть на мгновение за эту грань.
История в своём завершении забывает об этой жизни. Её будто и не было. Она испарилась под взглядом оценщика картин и превратилась в работу. Мастер не мог возвратиться не к работе, - он не мог вернуть прежнее присутствие жизни. Смерть произвёл СУД. Мастер превратился в оценщика подобно тому, как жизнь и гармония с Богом были нарушены в Эдеме посредством суда. Адам и Ева действительно умерли в тот самый день, когда "открылись глаза их". Непослушание не было причиной грехопадения. Суд стал причиной непослушания.
И ещё одна грань того же. В этой истории описывается надмение. Надмение не как характеристика, а как глагол. Как выход из единства и гармонии, и постановка себя над и вне оцениваемого объекта. Надмение и суд есть сущность грехопадения!
